В этом году исполняется сто десять лет, как Россия потеряла свой самый «звучный» город Порт- Артур.
«Приобретя преждевременно крайне неудобный выход к Великому океану, мы нарушили этим шагом доброгласие с Китаем и, главное, поставили Японию в число своих врагов».
Военный министр России А.Н. Куропаткин
В этом году исполняется сто десять лет, как Россия потеряла свой самый «звучный» город Порт-Артур. Такое рычащее имя мог придумать Александр Грин, но нам оно досталось от британцев.
Как мы там, южнее Пекина, оказались?
Железная дорога привела Россию в Порт-Артур. Дорога была хиленькая. Одна нитка, необустроенность. И войска были жиденькие. Но к Порт-Артуру просочились. Как отмечал современник, между дорогой и армией возникла дурная зависимость: «чем больше поездов мы занимали под воинские перевозки, тем медленнее шла достройка дороги».
Можно, конечно, спросить, а что это железная дорога, нацеленная на Владивосток, так сильно отклонилась к югу?
Весь 19 век крепнущая Россия расширялась «до естественных пределов»: горных цепей, морей и рек. Получив Приамурье, а потом и Приморье на востоке, вроде можно было успокоиться. Но вот беда: зимой гавани Владивостока замерзали. Хороших ледоколов не было. Флот на зимовку уходил либо в Японию, в Нагасаки, либо в Корею, в Чифу.
А, может, дело было вовсе и не в том, что приморские бухты замерзали. А в желании господ офицеров несколько месяцев провести с комфортом в чужой стране.
Порт-Артур очень плохо подходил для стоянки русского флота. Как отмечал вице-адмирал Тыртов: «Помешать из далекого Порт-Артура подготовлениям Японии к внезапному занятию Кореи… нам будет значительно труднее…Япония сможет перебросить в Корею целую армию раньше, чем это даже будет известно в Порт-Артуре или Владивостоке… Для обеспечения нашего спокойствия и развития на крайнем Востоке нам нужны не дальнейшие приобретения в Китае, а достижение преобладания на море».
Но вдруг стало известно, что Англия готова занять Порт-Артур. И сработал рефлекс. Туда были направлены наши корабли, чтобы «предупредить занятие этой гавани другой нацией».
4 декабря 1897 года в порт вошла русская эскадра. Дело в том, что Китай просил у России займ, чтобы выплатить Японии контрибуцию за проигранную войну. И вот под этот займ Россия получила Порт-Артур для военного флота и порт Дальний для – торгового – в аренду на 25 лет. Кроме того, Россия получила право провести к этим портам ветку железной дороги. Надо сказать, что китайцы оставили русским в целости и укрепления вокруг порта, и даже пушки.
16 марта 1897 года в Порт-Артур прибыл десант из Владивостока, и над городом был поднят русский флаг.
Захватив Порт-Артур, Россия получила крайне неудобно расположенную военную базу, а флот – мелководную гавань, которую приходилось углублять для больших судов. Хорошо, что еще сами китайцы выкопали в бухте целый котлован размерами 530 на 320 метров. Поскольку дно бухты - илистое, то углубление пришлось обкладывать гранитом. При отливе его глубина всего пять метров. Во время прилива - около восьми. Поэтому первым делом новые хозяева занялись работами по углублению гавани. Работы были рассчитаны на несколько лет.
Почему началась война?
Россия, протянув железную дорогу через северо-восточный Китай, фактически считала все земли восточнее этой дороги, земли, примыкающие к русским владениям, своей будущей провинцией. В ходу было название Желтороссия. Между прочим, примерно так же считал и товарищ Сталин спустя полвека, когда вступил в войну с Японией. В центре Харбина стоит памятник советскому солдату, павшему «за освобождение Родины».
Фактически аннексировав Маньчжурию, Россия замахнулась и на Корею, которую Япония уже считала своей.
В 1896 году Владивостокский промышленник Бринер, чей сын Юл Бринер впоследствии стал голливудской звездой, приобрел у корейского правительства права на разработку леса по долинам рек Ялу и Тумень. Эти реки на севере страны отделяют Корейский полуостров от Китая и России. Концессия предоставлялась на 20 лет. Строительный лес - кедр и лиственница - был крайне нужен и Японии, и Китаю, и тот, кто контролировал его рынок, мог просто озолотиться. Концессию у Бриннера перекупили влиятельные лица из Санкт-Петербурга. В число пайщиков вошли особы императорского дома, они получили почти половину акций. Для охраны частной концессии в Корею были отправлены воинские части - сибирские стрелки, которых из дипломатической вежливости было приказано считать «уволенными в запас».
К тому же Николай Второй пошел на удивительный шаг. 30 июля 1903 года он назначил одного из концессионеров, генерал-адъютанта Е.И. Алексеева, наместником Дальневосточных областей, в состав которых вошел и Квантунский полуостров. Такой должности в России давно уже не было. Её специально возродили. Можно сказать, что Алексеев был «полпредом», как нынешние полпреды, формально те же наместники государя, но реальной власти у них нет. У Алексеева – была.
Что ж тут удивляться, что терпение Японии кончилось. Были испробованы все дипломатические средства. Япония требовала, чтобы Россия не входила в Корею и не расчленяла Китай. В ответ государь заявил японскому послу: «Япония кончит тем, что меня рассердит». Однако, вскоре его обуревали совсем другие чувства.
Военный министр Куропаткин написал записку государю: «Я предложил, чтобы устранить войну с Японией, признать несвоевременным наш выход к Тихому океану, возвратить Китаю Квантун с Порт-Артуром и продать южную ветвь Восточно-Китайской железной дороги». Но на него посмотрели, как на идиота…
Война достаточно хорошо описана. Поэтому тех, кто хочет пережить бурю чувств, отсылаю к военно-исторической литературе. Читать о проигранных войнах – душеспасительное занятие.
Судить и помиловать
Скажу коротко. Итог войны был предрешен. Железная дорога подвозила войска и боезапасы с черепашьей скоростью. Тихоокеанская эскадра теряла один корабль за другим. Броненосцы превратились в артиллерийские батареи на якоре. Город был отрезан и с моря, и с суши. В декабре 1904 года вопрос был только в том, сколько еще можно обороняться и ради чего? Если судить по запасам продовольствия и боеприпасов, то крепость могла продержаться еще пару месяцев. Конечно, за это время ее гарнизон сильно бы поредел.
Генерал Стессель не видел смысла оборонять до последнего снаряда, патрона, солдата Порт-Артур.
20 декабря начались переговоры о капитуляции. Разумеется, вначале, наши настаивали на «почетных условиях»: гарнизон со знаменами и личным оружием торжественно покидает развалины крепости. Аплодируют все: в Петербурге от - гордости и в Токио – от умиления и собственного великодушия. Увы, почетными условия сдачи не были. Сдали крепость, сдали и оружие. Все офицеры – 441 человек - подписали декларацию «О дальнейшем неучастии в этой войне», то есть дали честное слово с японцами не воевать. Хорошо, что военные действия в Маньчжурии уже заканчивались, иначе все «подписанты» стояли бы перед выбором, нарушить честное слово, или идти под военный суд за отказ воевать.
Тогда ходило много слухов, что японцы ускорили капитуляцию Порт-Артура, подкупив командование крепости. Доказательств нет. Генерал Стессель 17 февраля 1905 года был на приеме у Николая Второго. Николай в дневнике назвал его «герой Порт-Артура». По отзывам очевидцев, Николай был настроен скорее забыть эту несчастную и неудачную войну и предпочитал «миловать», нежели «казнить».
Но, дорогой читатель, хоть гражданское общество в России той поры было даже не в зачаточном, а противозачаточном состоянии, государю подсказали, что «забыть» нельзя. Вскоре после завтрака с «героем Порт-Артура» Николай был вынужден «высочайше повелеть… образовать для рассмотрения дела о сдаче крепости Порт-Артур японским войскам следственную комиссию».
В комиссию вошли сплошь «подневольные» люди: генералы и адмиралы - ни одного «общественника». За три месяца слушаний и разбирательств комиссия пришла к выводу: сдача Порт-Артура была актом трусости командования крепости и не может быть оправданна «ни тогдашним положением атакованных фронтов, ни недостаточной численностью гарнизона, ни недостатком боевых запасов». Условия капитуляции были признаны «крайне тягостными и оскорбительными для чести и достоинства России».
Даже после этого можно было отчет комиссии: а. засекретить б. положить под сукно – все равно, никто бы этого не заметил. Свободной прессы не было, везде бунты, революционная ситуация и т.д. Однако после того как военный министр доложил государю выводы, к которым пришли члены комиссии, дальше все пошло «по закону»! Николай все-таки повелел главному военному суду начать предварительное следствие. Предварительное следствие, спасибо судье С.А. Быкову, было проведено оперативно. С августа по ноябрь были выслушаны десятки человек. Дело потянуло на 7 томов и 2 456 листов, плюс приложения.
15 ноября 1906 года главный военный прокурор составил заключение по этому делу. Это заключение было передано, нет, не в суд, а в Военный совет. В позорной сдаче крепости обвинялись: начальник Квантунского укрепрайона генерал Стессель, комендант крепости генерал-лейтенант Смирнов, начальник сухопутной обороны генерал-лейтенант Фок, начальник штаба укрепрайона генерал–майор Рейс и морские начальники: вице-адмирал Старк, контр-адмиралы Лощинский, Григорович, Вирен, Щенснович.
Судьбу генералов и адмиралов передавали в руки их товарищей. Военный совет собирался по этому поводу 19 раз и согласился с мнением следственной комиссии. Более того, «коллеги» выразили мнение, что обвиняемые задолго до капитуляции решили сдать крепость и составили чуть ли не заговор, чтобы этот план поэтапно реализовать. Но при этом Военный совет «уточнил», что, скорее всего, в заговоре участвовали Стессель, Фок и Рейс, прочие – бездействовали, а вице-адмирал Старк – вообще ни при чем..
Николай Второй при передаче дела в суд внес свое пожелание «морских чинов суду не предавать». С одной стороны, адмиралы больше всех на своей шкуре хлебнули войны, они подрывались и тонули. С другой стороны, именно бездействие флота привело к тому, что японцы перевезли через моря и проливы армию и смогли начать войну. Да и потом флот научился героически погибать, но не побеждать.
Итак, суд. Суд в то мрачное время по тяжелейшему и позорному для государства вопросу, вопросу военному, где было много сведений, составлявших военную, государственную и иную, охраняемую законом тайну, проходил… открыто.
Заседание верховного военно-уголовного суда началось 27 ноября 1907 года в помещении Собрания армии и флота в Петербурге. Зал был просторный. Прессу – пускали. Отчеты писали 32 корреспондента, в том числе и иностранные.
Некоторые полководцы той поры даже считали, что именно из-за прессы Россия проиграла эту войну. Извините за длинную цитату, но уж очень актуально она звучит:
«Из наших корреспондентов некоторые предпочитали, проживая в тылу и видя изнанку войны, писать скорбные для всей читающей России известия из тыла: о пьянстве, кутежах, распущенности…давая публике совершенно одностороннее представление о жизни армии….Известий с боевых линий поступало мало… Герои – солдаты, скромные младшие офицеры, командиры рот, сотен, батарей, полков – не писали…о своих трудах и подвигах, а изучать и наблюдать эти труды и подвиги, разделяя с передовыми войсками и опасности, решались лишь немногие корреспонденты….Вместо того, чтобы при первых наших неудачах явиться источником для подъема патриотизма, самопожертвования… наша печать играла на руку врагам нашим, вселяя в массы населения ненависть к войне…. Офицеров старались представить грубыми, невежливыми, пьяными, нечестными. Про целую корпорацию, которая, не щадя своей жизни, исполняла свято свой долг, писали так: "В поражении на весь мир кричит промотанная совесть, пьянство, разгильдяйство, закоренелая лень».
Как справедливо замечал один из «виновников» поражения России бывший министр обороны и бывший командующий маньчжурской армией Куропаткин, «под влиянием оскорбленного народного самолюбия обыкновенно спешно ищутся причины и виновники неудачи…. Одни обвиняют систему, режим, другие – отдельных лиц».
Суд провел 41 заседание. 7 февраля 1908 года вынес приговор. Начальник Квантунского укрепрайона генерал-лейтенант Стессель был признан виновным в том, что сдал крепость врагу, не употребив всех средств к ее обороне. Наказание – смертная казнь через расстрел.
Так были оценены действия Стесселя по закону. Однако вынеся приговор, суд обратился с ходатайством к государю о помиловании Стесселя, смягчении ему наказания и замены смертной казни заточением в крепость на десять лет. Ходатайство это было оговорено так: «Крепость, осажденная с моря и с суши превосходящими силами противника, выдержала под руководством Стесселя небывалую по упорству оборону и удивила весь мир доблестью своих защитников».
Государь утвердил приговор суда и удовлетворил его ходатайство, подчеркнув: «Верховный суд, карая виновника сдачи, вместе с тем в полном величии правды восстановил незабвенные подвиги храброго гарнизона».
Стессель был определен в Петропавловскую крепость, просидел в ней год и потом отпущен «монаршью милостью». Генералы Смирнов, Рейс и Фок были признаны виновными в дисциплинарных проступках и уволены со службы с пенсией, но без права ношения мундира.
Кому нужен Порт-Артур?
Вы скажете: «Все это давно забыто и никому не нужно». Если вы так скажете, значит, вы не удивитесь, если вдруг от России отломится Дальневосточная Республика?
Может и забыто, но многим еще нужно. Во Владивостоке немало людей, у которых в паспорте местом рождения указан Порт Артур.
В глазах ветеранов освобождение Порт-Артура в 1945 году от японских захватчиков является справедливым возмездием за поражение в первой войне. Как говорил Сталин, сдача Порт-Артура лежала темным пятном на самолюбии русских людей: «…Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, ждали этого дня».
Советские войска воевали в Маньчжурии, а захват Порт-Артура, который лежал на тысячу километров южнее, был делом принципа.
22 августа в Порт-Артуре приземлились десять советских транспортных самолетов с десантом. 23 августа 1945 г., в 40-ю годовщину Портсмутского мира, завершившего Русско-японскую войну 1904-05 гг., советский десант принял капитуляцию японского гарнизона Порт-Артура.
Потом эта авиачасть Тихоокеанского флота получила почетное наименование Порт-Артурской. А 1 октября 1945 года в порт вошли и стали корабли Тихоокеанского флота. Во время войны в Корее (1950-53 гг.) базировавшееся в районе Порт-Артура авиасоединение защищало небо Северной Кореи.
В мае 1955 г. советские войска покинули крепость, а все сооружения Порт-Артура и Дальнего (ныне Люйшунь и Далянь) были безвозмездно переданы Китаю. Товарищу Хрущеву очень нужна была поддержка китайских товарищей. Но это другая история.
